Самарский портал "Технологии, компьютеры"

22 февраля 2023 года в Лотте Отель Самара издание «Коммерсантъ-Волга» провело конференцию «Цифровизация — 2023: болевые точки и перспективы».

Хочется сказать, что первые тридцать лет российской (РФ) государственности были для нас годами сумасшедшего количественного и качественного роста. Сложились две волны. Первая, это то, что к нам через рухнувший железный занавес хлынули те товары (решения, сервисы), которые давно уже были нормой во всём мире (памперсы, баночное пиво). Вторая, это плоды технического прогресса, буквально скачка технологий, охватившего всё человечество. Обе эти волны возникли благодаря третьей – рыночной экономике, частному предпринимательству, разгосударствлению. И тогда, что для продавца Жигулёвского пива, которое в Самаре выпускается с 1881 года, что для продавца смартфонов, созданных совсем недавно, каждый становится желанным гостем, которого и вежливо обслужат, и квалифицированно проконсультируют. Плюс, конечно, наладят, починят, накормят, отвезут.

И конечно, самый впечатляющий прогресс происходил в ИТ. От 10-мегабитного коаксиала к гигабитной витой паре, от текстового режима к графике и звуку, от картинок к видео, от плоской графики к объёму, от провода к беспроводу, от голоса к видео – вплоть до эффекта присутствия. Перечислить все новшества невозможно, скажу только, что реальность постоянно превосходила самые смелые прогнозы, и главной задачей было успеть увидеть всё что появлялось и предлагалось, осмыслить и донести до широких народных масс. Примерно то же самое касалось и подведения итогов каждого года: вспомнить всё то богатство решений, которое на нас пролилось и хоть как-то это систематизировать.

А теперь вернёмся в сегодняшнюю реальность, на описываемое мероприятие. Красной линией нитью через все выступления проходило то радостное чувство, что катастрофы не случилось, что потери не столь велики, как могли бы быть, что импортозаместительные суррогаты оказались не такими уж несъедобными. Посмотрев на список компаний, которые ушли из РФ, приведённый исполнительным директором АРПП «Отечественный софт» Ренатом Лашиным,

можно подумать, что за год удалось импортозаместить всех лидеров мировой ИТ-индустрии, хотя на самом деле это совсем не так. Из-за того, что AMD и Intel перестали официально продавать технологии в РФ, всё, что уже эксплуатируется, не перестало работать. Кроме того, поставки товаров этих брендов продолжают осуществляться через так называемый параллельный импорт. То есть теперь наше отставание будет зависеть от темпов развития технологий (чем выше темпы, тем больше отставание) и от того, насколько успешно правообладатели товарных знаков сумеют перекрывать эти параллельные каналы.

Разумеется, ни о каком ИТ-прогрессе выступающие даже не заикались за исключением пары новостей в будущем времени, о которых я обязательно расскажу.

А ведь тот же Ренат Лашин назвал первым компонентом цифрового суверенитета, без которого этот суверенитет невозможен, собственные процессоры и прочую микроэлектронику. Для тех, кто не в теме, поясню, что ни один из контрактных производителей не собирается делать микросхемы по российским заказам, а для создания собственного производства мирового уровня необходимо иметь оборудование, которое выпускает единственная компания в мире, и которая РФ при нынешней власти его официально не продаст, а параллельный импорт подобных изделий невозможен.

Разумеется, я спросил спикеров, что они думают по этому поводу. Руководитель проектного офиса цифрового развития Дмитрий Камынин: «В РФ освоен техпроцесс 90 нанометров, и этого достаточно для автомобильных чипов.

Какие-то вопросы, связанные с производством железа в принципе мы способны закрывать сейчас. А догонять их нам вообще не нужно, потому что пока мы будем осваивать современную норму 6 нанометров, они уйдут далеко вперёд.

Но у нас есть достижения в квантовых вычислениях. Так почему бы нам сейчас не направить все усилия на разработку квантовых компьютеров? Звучит как фантастика, но это единственный способ опередить, обогнуть сбоку то, что догнать мы не можем. Поэтому надо не догонять, а разработать альтернативный вариант, который будет лучше имеющихся. Это могут быть биокомпьютеры, квантовые компьютеры, любые компьютеры, работающие на новых физических принципах».

Тогда я попробовал поставить вопрос иначе: а что, если завтра Intel и AMD вместе со всеми своими партнёрами (привет Рамштайну) находят способ полностью перекрыть нам поставки процессоров. Дальше что?

На это г-н Камынин заявил о перепроизводстве процессоров, затоваривании, и ответил вопросом на вопрос: вы хотите, чтобы Intel на этом фоне перестал нам что-то продавать? Разумеется, это противоречило как тому, что было на презентации Рената Лашина, так и собственным заявлениям корпорации Intel, а главное – реальным действиям вендора. К тому же, по мнению г-на Камынина, совсем не факт, что мнение руководителей корпораций совпадает с мнением их государств, и это мешает государствам запрещать поставки.

Здесь, наверное, нужно сделать отступление, поскольку касательно корпорации Intel у меня есть довольно много эксклюзивной (по крайней мере, для Самары) информации.

Первый российский офис Intel открылся в Москве в 1991 году. Точнее, то, что открывал в августе 1991 года Стив Чейз, было даже не российским офисом, поскольку само государство РФ было провозглашено только в декабре. И хотя речь тогда шла только о стимулировании продаж процессоров, первые контакты исследователей произошли в этом же году, когда Ричард Вирт  посетил Саров по приглашению руководства ВНИИЭФ. В 1993 году на российской земле уже вполне официально начинаются совместные разработки программного обеспечения, Intel в рамках НИОКР проводит работу с лабораториями российских научных учреждений в Москве и Сарове. В 2000 году в Нижнем Новгороде открыт первый центр исследований и разработок Intel в России, а в 2003 году открывается аналогичный центр в технопарке Сатиса (посёлок в 7 километрах от Сарова). В 2004 Intel открыл лабораторию в Новосибирске.

Надо вспомнить, что львиная доля десктопов (а до эры ноутбуков львиная доля компьютеров) производилась в РФ в том числе и благодаря поддержке Intel в рамках программы Intel Product Integrator (IPI). Эта программа действовала с 1996 года и охватывала тысячи российских фирм. В Самаре даже устраивались конкурсы на лучший компьютер, настолько сильной была местная конкуренция.

Ещё одна сторона деятельности Intel на постсоветском пространстве, о которой почти никто не знает, это налаживание личных контактов между представителями бывших советских республик, то, что у нас называлось дружбой народов. Мне повезло присутствовать на таких мероприятиях, имеющих «объединительную» составляющую, в Москве, в Киеве, в Сан-Франциско…

Что же касается самостоятельности Intel, то с одной стороны корпорация, разумеется, не имеет права нарушать законы США, с другой – может влиять на политику государства. Об этом мне лично довелось услышать из уст председателя совета директоров корпорации Intel. Встреча была посвящена образовательным программам корпорации (о чём тоже не надо забывать) и это не встраивалось в материал, но я помню едва ли не дословно как он рассказывал, что из-за санкций против СССР официальная поставка 286-х процессоров началась только через 5 лет после начала их выпуска. И как лично он потратил много сил, чтобы сначала доказать своему правительству, что Перестройка необратимо изменила СССР, а потом – что РФ, это государство, которое стремится к интеграции в мировое сообщество, и что надо поощрять это стремление в том числе и максимально содействуя компьютеризации (цифровизации, информатизации) нашего государства, делать его сильным и технологически развитым. Закончил г-н Барретт словами о том, что теперь презентация новых процессоров Intel в РФ проходит раньше, чем в США… за счёт разницы часовых поясов, но тем не менее.

И вот, проделав эту поистине титаническую работу, корпорация Intel в 2014 году получила неожиданный результат. Если в двух словах (оценочно), то московский офис говорил украинскому «как мы вас уделали!», а украинский отвечал что-то вроде «отольются кошке мышкины слёзы». Последовали вызовы в штаб-квартиру руководителей офисов с целью понять перспективы: продажи ещё полбеды, но российские  инженеры участвовали в создании продуктов Intel, и тут надо или быть уверенным в надёжности этой работы, либо передать работу другим. Похоже, был выбран некий компромисс, возможно, и разумный, поскольку, судя по всему руководство Intel было готово к тому, что случилось год назад. И я думаю, Intel принял своё решение ещё до всяких действий их правительства, потому что умел признавать и исправлять ошибки. Вспомним хотя бы решение о замене процессоров Pentium, которую формально Intel не обязана была делать. «Выживают только параноики» - как раз об этом.

Ещё одна причина, по которой лидеры ИТ-рынка вернутся к сотрудничеству с РФ, по мнению г-на Камынина состоит в том, для производства процессоров необходим неон, который, по его словам, производится в РФ (мол, тогда можно выставить условия: неон в обмен на процессоры). На самом деле это не так: половину используемого для производства микросхем сверхчистого неона до 2022 года поставляли два украинских предприятия: одесский Крионин и мариупольский Ингаз. В марте 2022 года прошла информация о том, что оба предприятия находятся в нерабочем состоянии, и с тех пор похоже, к работе не вернулись. Но поскольку неон в отличие от (горючего) газа получают из воздуха, а его очистка не является чьим-либо ноу-хау, эту нишу уже заняли другие компании. Можно посочувствовать или позлорадствовать по поводу того, что Украина выбита из цепочки производства микросхем, но не более того.

Модератор конференции заместитель директора по науке Самарского отделения НИИ Радио Николай Губанов дополнил это словами: делается хоть что-то, не конкретизируя что именно. Что по сравнению с маем ситуация в конце декабря немного выправилась, нашли каналы поставок. И хотя на просторах интернета можно найти оптимистичные заявления о переходе российскими производителями на 7-нанометровый процесс, сформулированы они настолько витиевато, что оставляют бесконечный диапазон для толкования.

Вынужден привести слова г-на Камынина и о том, что в мире нет десятков стран производителей процессоров, а США свой первый завод по производству процессоров должны построить только через 2-3 года. Первая часть соответствует действительности, хотя и тут есть нюансы: есть разработчики, контрактные производители и те, кто совмещает эти две роли. Так вот разработчиков широко используемых компьютерных (от ноутбуков до серверов) процессоров в мире всего два, это уже упоминавшиеся Intel и AMD, причём Intel имеет и собственное производство. А главное – что корпорация Intel с самого начала (с процессора 4004) производила свои процессоры в США, потому что где же, как ни дома открывать первое производство? И только позже были построены фабрики Intel в Ирландии, Израиле и Китае. При этом процессоры Intel по самому совершенному для корпорации 10-нанометровому процессу производятся на Fab 42 в штате Аризона. А вообще в США действующих фабрик Intel около десятка, а наличие фабрики Intel в Китае никак не делает Китай производителем процессоров, точно так же, как заводы Тойоты или Форда в РФ не делали нашу страну полноценным производителем этих автомобилей.

Но если с процессорами ситуация пока не критична, то ситуация с принтерами и МФУ уже стала проблемной, о чём прямо сказал заместитель управляющего директора по развитию ОДК «Кузнецов» Павел Бехер.

Возможно, описание ситуации с «железом» получилось несколько затянуто, но я считаю важным понимать и в своих прогнозах исходить из того, что никакой независимости в этой области у РФ нет и в обозримом будущем не предвидится.

По поводу информационной безопасности г-н Камынин сказал, что лучшими средствами защиты ПО являются российские, и это никем не оспаривается, потому что в иностранных системах иностранные разработчики прекрасно знают все бэкдоры. На самом деле подобные утверждения были многократно опровергнуты, и логика здесь простая: любой бэкдор будет рано или поздно известен злоумышленнику. Разумеется, уязвимости ПО имеют место быть, но это именно баг, а не фича, и после того, как уязвимость становится известна разработчику, она ликвидируется. Тут ещё надо понимать какое значение для разработчика средств безопасности (или продукта, изначально обладающего защитой от взлома) имеет репутация, потерю которой не компенсировать никаким маркетингом. Кстати, именно соображения репутации и вынудили мировых лидеров ИТ-индустрии покинуть РФ.

Также г-н Камынин предложил рассматривать информационную безопасность весьма расширительно, в том числе и как дезинформацию, фейки – что-то вроде ППсО или ИПСО. Я всё же думаю, что к классическому определению ИБ как практике предотвращения несанкционированного доступа, использования, раскрытия, искажения, изменения, исследования, записи или уничтожения информации, это вообще не имеет никакого отношения.

Хотя, разумеется, проверка всего, что нам говорят, должна войти в привычку каждого человека, здесь я только «за» и обеими руками.

Руководитель направления дистрибьюции ПО и информационной безопасности ООО «Ризотек» Алексей Адволодкин выразил оптимизм по поводу того, что российские программные продукты уже портированы на процессоры Байкал и успешно работают. Правда, как это поможет при отсутствии поставок самих процессоров, осталось непонятно. К тому же мы знаем, что во всех тестах Байкал в разы проигрывает процессорам Intel, а от процессоров Эльбрус Сбер отказался официально.

Об ИТ-решениях на новых физических принципах рассказала начальник Куйбышевского центра инновационного развития Куйбышевской железной дороги Светлана Кишкина.

Как мы видим, беспилотный локомотив использует атмосферный квантовый канал, соединённый с квантовым каналом по ВОЛС (оптическому кабелю). Это разработка самарской компании СМАРТС, которую я подробно описывал 4 года назад. В этой разработке очень много странного, и, пожалуй, главная странность, это полное отсутствие интереса к этой теме мировых лидеров. Да и тот факт, что этот объявленный прорыв ничего не всколыхнул (а я бы увидел) тоже не добавляет оптимизма.

Перейду к софту.

По словам Рената Лашина функционал зарубежных продуктов используется на 5%-10%, поэтому есть смысл эти 5%-10% и воспроизводить в отечественных продуктах. Однако мой опыт говорит, что эти 5%-10%, во-первых, «средняя температура по больнице», а во-вторых, они у каждого свои, то есть на круг этот процент будет больше. Например, я использую связь компьютера с андроидным смартфоном, но не имею нужды в подключении к удалённому рабочему столу. Windows 10 позволяет делать это, что называется, «лёгким движением руки». Предусматривает это и Линукс, но не всякий, и те, что позволяют, делают это каждый по-своему. Например, в среде KDE это будет программа KDE Connect, а если у вас Ubuntu, и расширение GNOME Shell, надо ставить GSConnect.

И тут надо понимать принципиальную организационную, если можно так сказать, разницу между Windows и Linux. Windows создан обычной фирмой, которая стремилась создать универсальный «готовый к употреблению» рыночный продукт. Linux – это семейство Unix-подобных операционных систем на базе ядра Linux, включающих тот или иной набор утилит и программ проекта GNU, и, возможно, другие компоненты. То есть, относительно (относительно разработки собственной ОС) несложно взять это общедоступное ядро (собственно, потому РФ и не перекрыли к нему доступ, что проект GNU не предусматривал отлучения кого-либо от источников), не менее доступные оболочки и приложения, добавить некоторые фичи, а потом скомпоновать это в собственный продукт – вот почему их столько и наплодили. И тут возникает два вопроса.

Первый: можно ли в принципе довести любую разработку такой ОС до качества, сопоставимого с Windows (комфорт пользователя и пр.)? Разумеется, может, Linux не содержит никаких родовых травм.

Второй: реально ли это сделать? Для этого надо сравнить ресурсы Microsoft и ресурсы любого российского разработчика, а также количество инсталляций системы – что нынешнее, что предполагаемое. И понимать, что чудес не бывает.

То есть, рабочие импортонезависимые российские ОС уже имеются, другой вопрос, насколько изменится эффективность работы тех, кто с ними имеет дело – ведь не зря же люди выбирали Windows.

Примерно та же ситуация и с другими универсальными продуктами.

А вот с продуктами специфическими, ориентированными на российское законодательство, ситуация не изменилась – как стояла во всех бухгалтериях 1С, так и стоит.

То же касается и производственного софта, например, Павел Бехер говорил о системе мониторинга станочного парка. Здесь, конечно, тоже есть нюансы: во всём мире серьёзные производители сами мониторят свои изделия в процессе эксплуатации. Это же касается и станков. И здесь тоже ресурсы по организации мониторинга DMG MORI и Кузнецова несопоставимы во всех отношениях: начиная с того, что вендор всегда знает о своих разработках больше чем потребитель, и заканчивая объёмами финансирования.

Экономист Сергей Алексашенко, отвечая на вопрос, может ли российская экономика не выдержать санкций, любит повторять, что вопрос этот поставлен некорректно, ибо любая экономика при любых обстоятельствах не исчезает, не выдержав воздействий, а всего лишь трансформируется. Существует и кубинская, и северокорейская, и иранская экономика. Существовала и советская экономика без привычных всему развитому миру памперсов, баночного пива, развитой телефонной связи (мои родители встали на очередь на телефон в 1962 году, и к распаду СССР очередь не подошла) и прочих благ цивилизации, и тут, наверное, надо говорить не о том, выдерживает ли это экономика, а готов ли жить в этом народ. И тут уже точно нельзя строить никаких гипотез.