Давайте мы подождём, когда американцы истратят деньги на новые технологии…, а потом у них – цап-царап.
Во избежание кривотолков сразу хочу сказать, что часть названия статьи я взял не из известной поговорки, а из намного менее известного эссе Льва Рубинштейна, написанного в начале марта (не поверите – не 2022, а 2014 года), которое, возможно, в свою очередь взято из этой поговорки, но так далеко уходить в производные мне бы не хотелось.
Также я должен честно сказать, что моя жизнь в том самом 2014 году разделилась на «до» и «после».
«До» мне нравилось одним из первых узнавать о новых технических решениях мировых ИТ-лидеров, разбираться в чём они состоят, давать им собственную оценку и доносить её до читателей. Мне не приходилось задумываться о том «что станет говорить княгиня Марья Алексевна!», потому что мировые ИТ-лидеры большие и добрые как слоны. Даже когда я в глаза заявил вице-президенту корпорации Intel, что их WiMAX является самым большим долгостроем в мире ИТ и потому перспективы его как минимум сомнительны, тот только терпеливо объяснял, что «всё не так уж сумрачно вблизи», и на мои отношения с корпорацией это никак не повлияло.
По большому счёту, в основе этой работы кроме удовлетворения природного любопытства было желание помочь своим согражданам (от «чайников» до сотрудников ИТ-компаний и ИТ-подразделений) ориентироваться в стремительно прогрессирующем ИТ-мире и принимать оптимальные для себя решения. Я надеюсь, что, к примеру, тот мой неприкрытый скепсис, которым пропитано вышеупомянутое интервью, заставил некоторых российских специалистов более тщательно взвесить переход на WiMAX, а то и отказаться от уже принятого решения по переходу.
«После» – это когда весь мир поделился на «мы», и все остальные «они», и как в советское время, «мы» стали отличаться от «них» какими-то неимоверными моральными качествами (в советское время это была коммунистическая идеология, включающая атеизм) и столь же неимоверными достижениями, которые существовали только в телевизоре. На качества и достижения, как и в советское время, нас стали призывать ориентироваться, однако, в отличие от того времени, не только мелькавшие в телевизоре люди, но и знакомые из ИТ-тусовки, которые «до» вполне вменяемо рассуждали о реальных преимуществах и недостатках решений, предлагаемых компаниями самых разных стран. Тут уже приходилось призывать на помощь всю свою изворотливость (которой на самом деле у меня и нет) чтобы найти пристойные формулировки для продолжения общения с этими людьми.
Однако если до 2022 года всё это безумие ограничивалось словами, и нам предлагали тот же традиционный самосбор на процессоре Intel, но с обязательным шильдиком «Сделано в России», то в феврале этого года всё круто поменялось. И, как мне представляется, не в последнюю очередь из-за тех людей, которые все 8 лет убеждали лиц, принимающих решения, в том, что добились не просто импортозамещения, а полной импортонезависимости… а если где и не добились, то непременно добьются в самые сжатые сроки (разумеется, при увеличении финансирования). Да что там импортозамещение, бери выше – на этом мероприятии я услышал слово «импортоопережение», напомнившее знакомое «догнать и перегнать» и звучавшее в духе (анти)советских анекдотов.
В общем, пришло то «светлое завтра», к которому они так страстно призывали: нас покинули все ИТ-лидеры, и теперь надо жить в этой новой реальности. Но есть одна очень важная вещь, которую мне подсказала сегодняшняя погода. Потому что сегодня с неба падала замёрзшая вода, в данном случае первый снег. И я вспомнил, как несколько лет назад на нас с женой, когда мы в летний зной шли на байдарке, тоже упала с неба замёрзшая вода – град. Тогда мы поскорее причалили к берегу, переждали в укрытии и пошли дальше. Сегодня же, 29 октября, я думаю о том, что надо переобуть машину и вообще готовиться к зиме. В плане погоды, конечно, легко прогнозировать: за зимой всегда приходит весна, за летом – осень, а вот с «общей» ситуацией, подобной нынешней, мне точно сталкиваться не приходилось, хотя я родился ещё при Сталине и повидал немало всего. Поэтому советовать переждать или переобуться (во всех смыслах) здесь я точно не буду, ограничившись констатацией двух вещей:
1. В РФ не производится никаких компьютерных компонентов, поскольку все они в своей основе содержат микросхемы на тех нанометрах, которые отечественной промышленности недоступны. Конкурентоспособных архитектур тоже нет: процессор «Байкал» скомпонован на лицензированных ядрах ARM, а Эльбрус, мягко говоря, пошёл не по тому пути. С оперативной памятью, HDD и SSD дела обстоят не лучше. Поэтому в отсутствии поставок мы сначала будем работать на морально устаревшем «железе», а потом оно умрёт и физически.
2. Что касается базового софта, здесь ситуация не столь однозначная. С одной стороны полностью своей ОС Российская Федерация не обладает, всё что есть – это продукты на ядре Linux. С другой стороны, ядро Linux пока свободно и вроде бы нет никаких предпосылок к тому, что это изменится. Однако существует и третья сторона, которая состоит в том, что ядро Linux – это не готовая к использованию ОС, а лишь основной её компонент. И не надо думать, что сделать из ядра Linux законченную ОС, это всё равно что положить колбасу на хлеб – весь мой опыт общения с «бородатыми линуксоидами» говорит о том, что этот процесс скорее напоминает приготовление настоящего украинского борща. Если вернуться к предмету обсуждения, то пока нашим разработчикам удаётся добывать фрагменты кода для компоновки условно собственной ОС, но сколько это продлиться, неизвестно.
Поэтому стратегия пользователей, на мой взгляд, будет зависеть от того, какой сценарий дальнейшего развития события они сочтут наиболее вероятным: возвращение к глобальной интеграции или сползание в чучхе (разумеется, могут существовать и гипотезы промежуточных вариантов). При этом не надо питать иллюзий насчёт того, что предыдущие санкции не действовали, и СССР всё равно получал всё что хотел. Например, в Союз не поставлялись системы ЧПУ с одновременной интерполяцией более чем по двум осям, что существенно сужало возможности станков, выпускаемых нашими заводами. Что же касается своих ЧПУ, тут тоже не надо обольщаться – ни один станок, ими оснащённый, не был продан за границу, в том числе даже в контролируемые СССР страны соцлагеря. И это при том, что тогдашние отношения с мировыми технологическими лидерами были намного лучше, чем сейчас.
Вступление, конечно, затянулось, но оно было необходимо для понимания контекста, в котором 27 октября 2022 года проходило мероприятие – «День машиностроителя с АСКОН». Всё предлагаемое рассматривалось не в рамках конкуренции, где надо доказывать преимущество своего товара, а в духе предложения, от которого невозможно отказаться, что подкреплялось Указом Президента Российской Федерации от 30.03.2022 № 166 "О мерах по обеспечению технологической независимости и безопасности критической информационной инфраструктуры Российской Федерации". Конечно, кроме кнута говорилось и о приятном: все, кто переходит с импортного софта на отечественный, получат субсидии, также доступна программа Trade in, но это скорее не пряник, а подсластитель пилюли.
В качестве дополнительного аргумента необходимости перехода демонстрировалась карта мира, где были выделены государства, которые ввели технологические санкции. Их перечисление заняло бы много места, но в нём и нет нужды: это Северная Америка, вся Европа кроме Белоруссии (хотя с ней до конца непонятно – одно мы государство или нет), Япония, Австралия и Новая Зеландия. Интересно, что один из слайдов сопровождался цитатой из Высоцкого «Если друг оказался вдруг…», хотя в упоминаемом на слайде сообщении ТАСС ясно сказано, что не «вдруг», а «в связи с военной операцией РФ на Украине». А «вдруг» справедливо было бы отнести к самой спецоперации, потому что, хотя после 2014 года вряд ли можно было считать РФ другом (а тем более братом) Украины, действий такого масштаба мало кто (если не сказать – никто) ожидал.
Про «железо» и системный софт я уже писал, но ведь и прикладного машиностроительного ПО класса CATIA тоже нет – а Sukhoi Superjet 100 создан именно на этой системе.
Теперь о том, что, собственно, предлагалось.
Прежде всего это единое геометрическое ядро, разработанное C3D Labs, основанной в 2012 году на базе математического подразделения АСКОН. Кроме родных КОМПАС-3D и ЛОЦМАН:PLM, оно поддерживается АРМ Studio, Delta Design, ADEM CAM, FlowVision и другими системами, разработанными членами консорциума «РазвИТие», созданного после событий 2014 года.
Декларируются альтернативы всех ключевых технологий (управление данными об изделии, нормативно-справочная информация, управление качеством, системная инженерия, управление производством и пр.), по каждой из которых предлагается отечественный аналог. Дорожная карта расписана до 2025 года, при этом весь прикладной софт планируется перевести с Windows на Linux.
Описывались сценарии перехода. Их два: инструментальный для тех, кто использует «голый» САПР, и системный, для использующих САПР, интегрированный в PLM. Понятно, что второй сценарий требует в разы, если не на порядки бОльших ресурсов, поскольку это связано с конвертацией структуры изделий и всего, что с этой структурой связано. Сами представители компании АСКОН говорят, что на инструментальный переход уйдёт от 3-х недель, а на системный – от 3-х месяцев, и ключевое слово здесь, конечно «от».
Чтобы не прерывать работу предприятия на несколько месяцев, предлагается постепенный переход, при этом, по словам докладчиков, обеспечивается необходимый уровень интеграции между иностранными САПР и КОМПАС-3D.
На самом деле не всё так однозначно. Дело в том, что и при построении моделей, и при разработке программ для ЧПУ существуют разные способы задания геометрии. Например, массив отверстий, расположенных вдоль прямой или по окружности, обычно задаётся способом, который в классическом программировании называется циклом. При конвертации же передаётся не цикл (из дерева построения), а абсолютные координаты каждого отверстия, что существенно затрудняет дальнейшую работу над моделью или внесение изменений (вместо замены одного количества равномерно расположенных по окружности отверстий на другое потребуется удалить все старые координаты каждого отверстия и назначить новые). О совместной работе над моделью нескольких конструкторов, использующих разные системы, можно вообще забыть.
На ПАО «ОДК-Кузнецов» уже начали экспериментировать с построением моделей в КОМПАС-3D, и я постараюсь рассказать, как этот переход происходит на практике.
Если с единым геометрическим ядром, используемом во всех приложениях, всё более-менее понятно, то создание отечественного сквозного решения для проектирования и управления жизненным циклом сложных машиностроительных изделий (PLM) вызывает вопросы. Их я задавал как сотрудникам компании АСКОН, так и присутствующим на мероприятии специалистам: о единой базе данных, о единой структуре изделия в представлении конструкторов, технологов и прочих служб предприятия. Ответы были самые разные – начиная с того, что единая структура изделия уже реализована в разработках консорциума, заканчивая тем, что такая реализация невозможна в принципе. Из того, что было в середине этого спектра мне особенно понравилось заявление о том, что конструктор и технолог – это совершенно разные специальности, а потому разработчик изделия не может знать, как оно будет изготавливаться, да ему это знать и не надо – его дело начертить. Пользуясь случаем, хочу объяснить, что чрезмерная трудоёмкость или невозможность изготовления и являются теми рамками, в которых творит конструктор.
Похоже, что, декларируя интеграцию продуктов компаний АСКОН, НТЦ «АПМ», ADEM, ТЕСИС, ЭРЕМЕКС и «Сигма Технология», руководство консорциума пока не представляет, как это должно выглядеть на логическом уровне, не говоря о реализации.
В целом ощущение осталось такое, что наш прекрасный корабль АСУчивания, компьютеризации, интернетизации и прочей цифровизации, немного притормозив в 2014 (когда ещё была возможность трезво оценить последствия разрыва с лидерами ИТ-рынка и попытаться донести это до руководства государства), налетел на айсберг спецоперации, и теперь одни члены его экипажа борются за живучесть судна, другие спустили шлюпки, а третьи продолжают принимать в ресторане заказы и радоваться чаевым. И поскольку сегодня мы ещё не знаем насколько опасна полученная пробоина, то и нельзя сказать, кто из них более адекватен. Я же только пытался описать ситуацию, исходя как из своих инженерных и ИТ-шных знаний, так и опыта пребывания под относительно мягкими санкциями при наличии почти самодостаточной советской (включая страны СЭВ) экономики.
А теперь я скажу очевидную для машиностроителей вещь: не важно какого цвета кошка какого происхождения используемый софт, «железо» или комплектующие, которых в сложном изделии (самолёт, автомобиль, станок) огромное количество, нужно только, чтобы они как можно лучше помогали реализовать идею создателя изделия. Поэтому, как бы я не пытался от этого увильнуть, придётся написать, что в данном случае интересы отечественной ИТ-индустрии (точнее того, во что она превратилась в последнее время), объективно не совпадают с интересами отечественного машиностроения.
Генеральный директор АСКОН-Самара Павел Самойлов и руководитель управления ИТ АО «Авиаагрегат» Илья Прилепский.
Всегда открытый для дискуссий заместитель управляющего директора по развитию «ОДК-Кузнецов» Павел Бехер.
Один из основателей АСКОН-Самара Александр Керженков.
Открыл мероприятие «День машиностроителя с АСКОН» управляющий директор АСКОН-Самара Антон Ананьев.
Маркетинг-менеджер машиностроительного направления АСКОН Дмитрий Гинда – о консорциуме «РазвИТие».
Сотрудник АСКОН-Самара Константин Назинкин – о субсидиях и сценариях.
Павел Бехер – о делах на «Кузнецове».
Андрей Политахин – об успехах «Пегас-Агро».
О реверс-инжиниринге и конвертациях форматов данных – сотрудник АСКОН-Самара Евгений Богатенко.
P.S. И главное. Это во времена моего с Путиным появления на свет (в крайнем случае, молодости) можно было купить станок или самолёт якобы для эксплуатации, аккуратно разобрать, провести то, что сейчас называют эвфемизмом «реверс-инжиниринг» (тот самый «цап-царап» из эпиграфа), и наладить импортозамещающее производство. С процессорами, содержащими миллиарды транзисторов, соединённых между собой самым замысловатым образом, или с операционными системами, содержащими десятки миллионов строк кода, этот номер не пройдёт.
P.P.S. Все презентации для мероприятия были сделаны в Microsoft PowerPoint.