Я и ты такие разные,
Ты и я такие разные,
Но горячей дружбой связаны
Мы с тобою.
Юрий Энтин, дуэт Кота и Пирата,
м/ф «Голубой щенок»
В предыдущем материале «Я помню, как всё начиналось» была только слегка затронута тема взаимодействия руководителя (неважно какого направления) и, как сейчас принято говорить, ИТ-специалистов. Развитие компьютерной техники показало неоднозначный подход управленцев любого уровня к перестройке не только производственных отношений, но и к технической революции вообще.
До 80-х годов прошлого столетия на советских предприятиях, в вычислительных центрах, НИИ и ВУЗах стояли ЭВМ, которые занимали большие залы с системой кондиционирования, с обслуживающим персоналом в белых халатах. В учебно-производственных комбинатах и училищах была соответствующая специальность – оператор ЭВМ.
Впрочем, работать оператором брали и выпускников школ, не попавших в институты. Недолгое обучение, и работник колотил по клавишам, набивая на перфоленты и перфокарты написанное программистами (программисты, соответственно, писали карандашом на бумаге, клавиш они не касались). Получив колоду перфокарт и свиток распечатки к ней (текста, который набил оператор), программист нумеровал перфокарты, изучал набивку на предмет ошибок, делал исправления в свитке, создавал листок исправлений и отдавал его оператору для перебивки неправильных перфокарт. Получив их, программист делал замены в колоде, которую отдавал оператору. Ждал следующей распечатки, и всё повторялось до того момента, пока уже правильно написанная и набитая оператором программа не выдавала ожидаемый результат. Для этого процесса требовалось несколько человек: программист, оператор ЭВМ, человек в окошечке, забирающий и выдающий бумажные носители, персонал, обслуживающий ЭВМ (профилактика техники, как правило, проводилась еженедельно). Важно отметить, что, отдав программу в окошечко, программист получал результат в лучшем случае на следующий день, а профилактика была связана с остановкой техники и «промывкой контактов» (спирт на ВЦ был всегда, и об этом все знали).
Картина поменялась, когда в середине 80-х появились СМ-ки (в девичестве PDP-11). Программисты приходят (уже без белого халата) в зал (зал с кондиционерами остался), где стоят шкафы с магнитными лентами, комоды с магнитными дисками, несколько терминалов (монохромные мониторы), АЦПУ – алфавитно-цифровое печатающее устройство высотой 2/3 роста человека, плоттер, если нужно выводить графику, а не только текст. Программисты садятся за терминалы и самостоятельно проводят всю процедуру – от формирования файла программы (особо продвинутые (а таких в первое время единицы) даже исключают предварительное написание исходного текста карандашом – сразу с клавиатуры) до её исполнения. Прогресс налицо. Но программистов было больше, чем терминалов, и составлялось расписание машинного времени. При этом доля машинного времени не превышала половину рабочего времени, то есть подразумевалось, что значительную часть работы программист будет делать без компьютера.
На примере КСПО (Куйбышевского станкостроительного производственного объединения), где я работал, расскажу о внедрении вычислительной техники непосредственно в Отделе главного конструктора (ОГК).
В констукторских подразделениях советских предприятий, как правило, существовали расчётные отделы. Однажды мне, как инженеру-конструктору, понадобился расчёт формы спирального шкива в системе уравновешивания, где по одну сторону груз, а по другую – гидропневмосистема с цилиндром (а.с. №1050813), так я сломался на объяснении расчётчику (точнее, расчётчице) что такое адиабатический процесс расширения-сжатия, происходящий в пневматической части системы.
В общем, сотрудники нашего расчётного отдела были «чистые» математики, они что-то там вычисляли, поэтому внедрять в конструкторскую работу электронно-вычислительные машины было поручено именно им. Впрочем, была ещё одна, не менее веская причина. Над инженером-конструктором висел план выпуска документации (и это не элемент советского планового хозяйства: создание нового изделия требует координации работы всех служб предприятия при любом строе). Обычно конструктора постоянно дёргали в цех: что-то не срасталось, не ладилось, выявлялись конструкторские ошибки (иногда даже на пятом году выпуска модели), требовалось дать заключение по браку – исправимый он или нет; всяческие оперативки и техсоветы, командировки по согласованию и ещё много-много всего срочного.
У сотрудников расчётного отдела ничего этого не было: в цех их было дёргать бессмысленно, на оперативки – тоже. Набрали дополнительно к имеющимся ещё с десяток выпускниц механико-математического факультета университета, поставили над ними человека с конструкторским стажем, но без конструкторского опыта (ему так ничего и не удалось самостоятельно спроектировать), выделили им машинное время на оборудовании АСУПа… Ну, в общем «по колёсам пинали, стёкла протирали – всё равно не заводится». Отметим главное: оценить эффективность ИКТ или хотя бы перспективность было абсолютно некому. Не ИКТ как таковую – уже в 80-е годы в нашей стране видели, что «за бугром» эти технологии являются важным фактором развития экономики, а своевременность, верность направления, затрачиваемые ресурсы, выбор конкретного «железа» и софта. Здесь происходило то же, что и в других областях, только в более гротескной форме – Москва в принципе не могла чувствовать потребностей тысяч предприятий, находящихся на 1/6 части суши. Предприятия не обладали возможностями решать свои проблемы и выбирать пути развития, а лозунг «догнать и перегнать Америку» никто с повестки дня не снимал. Вот и творилось такое…
Однако справедливо и другое утверждение: конструкторы по роду своей деятельности не в состоянии отвлечься от текучки, освоить ЭВМ, постановку задач, программирование, и самостоятельно автоматизировать свою работу. Да и как её автоматизировать, если работа это творческая и с трудом поддаётся формализации. Начальник нашего отдела САПР где-то раздобыл программу авточерчения комплексных чертежей (КЧ). Эти КЧ представляли собой «слепыши» типичных представителей деталей. Например, это мог быть эскиз ступенчатого вала со шпоночными пазами, где вместо значений длин и диаметров были нарисованы прямоугольники. По замыслу разработчиков КЧ, конструктор, которому требовалось начертить такой вал, мог всего лишь заполнить прямоугольники значениями размеров и отдать в отдел САПР, где оператор, введя значения в программу, выведет чертёж на плоттер. Получалась некая аналогия ситуации, в которой работал программист до появления терминалов: между специалистом и компьютером находился посредник. Я не знаю, где разработчики этой программы видели конструкторов, целыми днями вычерчивающих однотипные детали, но в реальности конструктору проще было самому всё начертить, чем заниматься подбором КЧ (а они были далеко не на все геометрии деталей), заполнять, нести в отдел САПР, а в случае корректировки повторять этот путь. Но, как говорят исследователи: отрицательный результат – тоже результат.
Не изменило ситуации и получение отделом САПР персональных компьютеров с графопостроителем производства Hewlett Packard. ПК поставили в отдельную комнату рядом с отделом САПР, заходить туда разрешалось только программистам, а конструкторы (отдел САПР входил как подразделение в Отдел главного конструктора) так и остались возле своих кульманов.
В это же время в бюро гидрооборудования, которым я руководил, чисто организационным путём мы сумели формализовать процедуру конвертации принципиальной гидросхемы в сборочные чертёжи гидроблоков, эту схему реализующих. А с программистами я встречался в неформальной обстановке – на волейбольной площадке. И как-то я задал программисту КЦПП наивный вопрос: а что может ЭВМ? «ЭВМ может всё, – последовал бодрый ответ. – А что тебе надо?» Тут я призадумался: как объяснить им, что мне надо? Сейчас мне самому трудно в это поверить, но уже через месяц инженеры нашего бюро самостоятельно проектировали гидроблоки на СМ-ке, при этом на сборочный чертёж со спецификацией уходило около пяти минут, и это вместе с выводом на печать.
С распечатыванием были самые большие сложности: отечественный графопостроитель, который стоял в АСУПе, мы так и не победили (руки по локоть в чернилах, вечные промывки и продувки, черепашья скорость печати), а на аппарат производства Hewlett-Packard, что стоял в отеле САПР нас не пускали. Вот мы и придумали распечатывать как спецификации, так и сборочные чертежи на барабанном АЦПУ. Это был весьма производительный аппарат, рабочий орган которого представлял набор дисков. На поверхности каждого диска был отлит полный набор символов, диски поворачивались каждый на свой угол, после чего барабан, весящий несколько килограммов, обрушивался на бумагу 1. Между ними – красящая лента, шириной как раз 420 мм – аппарат был формата А3. Ориентация символов была, разумеется, постоянной.
Как мы убеждали отдел нормоконтроля в том, что эта непонятная бумага, напечатанная псевдографикой, и есть сборочный чертёж – словами передать не могу. Однако оказалось, что ГОСТ 2.004-88 «ЕСКД. Общие требования к выполнению конструкторских и технологических документов на печатающих и графических устройствах вывода ЭВМ» позволял нам это делать, не нарушая правил. В это же время одна из моих сотрудниц освоила текстовый редактор, и руководства по эксплуатации стали появляться почти одновременно с основной документацией. А поскольку сотрудники бюро реально стали использовать ИКТ в своей работе, мне удалось добиться того, чтобы нам в конструкторский зал, прямо на рабочее место конструктора, поставили терминал от СМ-ки.
Из всего этого я ещё тогда сделал следующие выводы:
- Несмотря на плановый характер советской экономики и «вертикальное» управление государством, на обычном заводе можно было найти партнёров, машинное и просто рабочее время и создать инновационный продукт. Необходимое условие: хорошая репутация и отношения с коллегами.
- На первом месте в процессе информатизации стоит знание предметной области, умение формализовать процедуры и поставить задачу ИКТ-специалистам.
- Аппаратные средства, конечно, важны в плане удобства, эффективности, но реализовать задуманное можно на чём угодно.
Однако счастью этому довольно быстро пришёл конец. Начальники отделов САПР и АСУП стали требовать, чтобы руководство работами по автоматизации проектирования было передано им. Начались вызовы на ковёр к начальству с требованиями прекратить дальнейшую разработку программ вне ИТ-подразделений, протоколы совещаний с соответствующими резолюциями. Почему дальше бумажных приказов дело не пошло, работа продолжалась, а исходные тексты оставались у нас? Потому что «чистые ИТ-шники», даже при наличии исходных текстов, всё равно бы ничего не смогли сделать, поскольку не понимали идей, заложенных в эти разработки. Вот и надеялись просто получить разработчиков системы в своё подчинение. Однако было ясно, что нормально работать уже не дадут, и вскоре мы всем коллективом уволились с завода.
На соседний завод (СВСЗ – Средневолжский станкозавод) в 1987 году завезли первые персональные компьютеры. Импортные, фирменные, такие же, как на КСПО. Предприятие получило ПК по разнарядке, то есть завод их не «выбивал» и не заказывал, просто в министерстве решили, что так надо. Отмечу, что комплектация были составлена весьма грамотно: сервер, сетевое оборудование, рабочие станции, периферия. Всю эту технику должны были отдать в ведение АСУПа, но его начальник, увидев ЭВМ таких «несерьёзных» размеров, заявил директору, что калькуляторы ему не нужны, мелочами он заниматься не намерен и пусть их забирает, кто хочет. Так неожиданно конструкторский отдел СВСЗ обзавёлся собственными компьютерами. Но об этом – в следующей части.
1 Из комментария участника сообщества IT Galaxy O_Smirnoff к статье (публикация на IT Galaxy): Если бы вдруг действительно «барабан, весящий несколько килограммов, обрушивался на бумагу» - это АЦПУ и дня не проработало бы (а уж печатало бы оно раз эдак в сто медленнее, чем это было в реальности ).
На самом деле, барабан вращался непрерывно; с обратной стороны бумаги была линейка молоточков с электромагнитным приводом - вот эти молоточки и лупили по бумаге в тот момент, когда на барабане оказывалась нужная литера.
Таким образом, любая строчка распечатки печаталась за 1(один) оборот барабана; и таких строк наиболее рапространённые АЦПУ-128-2 шлёпали, соответственно, по 250 в минуту.