Самарский портал "Технологии, компьютеры"

15 февраля 2011 года в самарской редакции газеты «Коммерсантъ» состоялась пресс-конференция, посвящённая подготовке и проведению Зимнего Грушинского фестиваля. Председательствовал на конференции президент Самарского областного клуба авторской песни имени Валерия Грушина Борис Кейльман. Также принимали участие автор и исполнитель Леонид Сергеев, руководитель творческой группы фестиваля Борис Есипов, руководитель пресс-центра фестиваля Ирина Зверева и пиар-менеджер компании «МегаФон» Ирина Леонтьева. Фестивальные концерты состоятся 26 и 27 февраля в ОДО, также в рамках фестиваля народная артистка России Елена Камбурова даст концерт в Самарской государственной филармонии. Зимний Грушинский – это что-то вроде показательного выступления. Здесь уже нет жюри, потому что жюри поработало ещё летом, и приезжают на сюда исполнители в ранге не ниже лауреата фестиваля.

Ирина Леонтьева, пиар-менеджер компании «МегаФон»; Леонид Сергеев, самый крупный бард; Борис Кейльман, президент Самарского областного клуба авторской песни имени Валерия Грушина; Ирина Зверева, руководитель пресс-центра Грушинского фестиваля; Борис Есипов, руководитель творческой группы Грушинского фестиваля.

Первый Грушинский фестиваль состоялся в 1968 году. Это было время, когда песня, как и всё остальное искусство (да и не только искусство), была строго разделена на официальную и неофициальную. Для меня официальную песню олицетворял поселившийся в телевизоре ещё во времена моего детства Кобзон, а неофициальную – Высоцкий, при жизни которого не было выпущено ни одного альбома (винилового, естественно). Примерно в это же время Владимир Высоцкий давал концерты в Самаре (Куйбышеве), на один из который мне повезло попасть – запомнился не только сам концерт, но и выдавленные желающими попасть на этот концерт стёкла в витринах Дворца Спорта. По-моему, такая осада больше не повторялась ни на одном мероприятии. Визбор, Городницкий, Ким, Галич и другие, менее известные авторы (например, Александр Белов, у которого одна «Площадь» чего стоит!) никогда не были формально запрещены, но их народная слава никак не коррелировала с официальным признанием. То есть, попросту говоря студии звукозаписи нашей единственной фирмы «Мелодия» интереса к ним не проявляли, и едва ли не единственным способом их услышать было личное присутствие на концертах – на той же Груше. Разумеется, были и магнитофонные записи, но и они, как правило, делались на тех же концертах или фестивальных полянах: вокруг исполнителя собирался народ с «удочками», с которых свисали микрофоны – чтобы и с «задних рядов» тоже можно было внятно записать. Напомню, что любая аналоговая (в том числе и магнитофонная) запись теряет качество при каждом копировании, так что очень часто приходилось с трудом разбирать текст – какое уж тут художественное восприятие! То же самое было и с печатной продукцией. «Эрика» берет четыре копии, – пел в своей песне Александр Галич. – Вот и всё. И этого достаточно!

Видимо, всё это было достаточной причиной для того, чтобы в 1980-м фестиваль запретили, а открылся он вновь уже в Перестройку, в 1986 году. Точнее, фестиваль стал частью «перестройки», именно на нём звучали самые яркие песни гражданской направленности тех времён. К концу «перестройки» эта грань Грушинского фестиваля естественным образом поблекла, а после появления свободного книго- и диско-издания вовсе «сошла на нет». Да и жизнь стала другой: то, о чём раньше только мечтательно пели, в девяностые стало можно делать своими руками. Поэтому вектор приложения творческих сил сместился на реальные дела. А «Грушинка» осталась как место, где можно отдохнуть, потусоваться, встретиться со старыми друзьями.

Так появились две проблемы: одна чисто грушинская, другая – более общая. Чисто грушинская заключалась в том, что клуб-фестиваль так и не стал самофинансирующейся (пусть и некоммерческой) организацией. Не было создано механизма, аккумулирующего деньги спонсоров и посетителей, чтобы потом руководству было чем распоряжаться и на что развивать движение. Это неправдоподобно, но мероприятие, собиравшее более сотни тысяч посетителей, жило и живёт не на свои деньги, которые может инвестировать в проекты по своему усмотрению, а по сути, на подаяния. И то, что компания «МегаФон» не даёт Груше умереть, с одной стороны, очень даже хорошо. Но с другой стороны компания «МегаФон» на сегодня фактически одна финансирует всё авторское движение в Самаре. А, как известно, «кто девушку кормит, тот её и танцует».

Вторая проблема – проблема авторов. Городницкий, Ким, Никитины – это всё люди пенсионного, или, как присутствовавший на пресс-конференции Сергеев – очень предпенсионного возраста. А Высоцкому, когда он триумфально выступал во Дворце спорта, было 28. И как быть? И вот появляется совсем уж немыслимая ветвь в виде Джигурды или Хомчик, когда под видом авторской песни преподносится то ли подражание, то ли пародирование исполнения действительно великих авторов. Ну, зачем я пойду слушать это, если в моей фонотеке есть отреставрированные записи Визбора или Высоцкого?

Всё так плохо? Да кто же знает? Мне, например, нынешнее время представляется затишьем перед бурей, чем-то, вроде последних лет застоя. И ждать здесь можно любых сюрпризов.

Интересную мысль высказал Леонид Сергеев: если раньше публика делала автора знаменитым после яркого выступления, то теперь автор интерактивно работает с публикой (или с неким ядром своей потенциальной публики) через социальные сети, и делает это зачастую превентивно, ещё до первого большого выступления. То есть, известность он приобретает не после выступления, а заранее, и организаторы мероприятия могут судить о популярности автора не только по своему субъективному представлению, но и на основании демократичной реакции публики. Так что, как знать, может быть именно на этой Зимней Груше наша молодёжь услышит такие новые песни, что через 40 лет будет рассказывать внукам: я был на том самом концерте!