Самарский портал "Технологии, компьютеры"

Без шестеренок и карданов,
Без всяких видимых причин,
И днем, и ночью неустанно
Наш вечный думатель урчит.

Иваси, «Вечный думатель»

В первой части я написал о поразившей меня самонадеянности людей из Агентства Стратегических Инициатив. Никогда не занимавшиеся инженерной деятельностью, они взялись объяснять «народу» в чём эта деятельность состоит и какова история её развития. В частности, о заявлениях Петра Щедровицого, названного в Википедии методологом и политтехнологом про то, как в Голландии удалось сделать «одинаковый мушкет с одинаковой пулей» (полагаю, он хотел сказать об экземплярах, а не моделях изделий, просто незнание терминологии не позволило ему корректно высказаться ), что и невозможно в принципе, да и незачем. Сейчас же мне попалось на глаза его интервью журналу об инновациях «Стимул» (здесь он назван известным философом, но это, я думаю, совсем уж перебор).

В этом интервью он утверждает, что «В отличие от инженера-конструктора, грубо — от изобретателя, проектировщик отвечает на два совершенно других вопроса. Первый — как сделать два одинаковых изделия. Второй — как сделать их экономически эффективно». С точки зрения изобретателя и инженера-конструктора, каковым я являюсь, здесь просто набор слов. Изобретение – это некая идея, которая может быть рождена не только в области конструирования. Изобретением кроме устройства по нашему законодательству являются также вещество и способ. А рубрика журнала «Изобретатель и рационализатор», под которой публиковались фантастические рассказы, называлась «Изобретатели ситуаций», что, на мой взгляд, отражало содержание этой рубрики. Но хорошо, ограничимся изобретателями устройств.

Изобретатель создаёт то, чего никогда не было, критерий изобретения - мировая новизна. При этом патентуется (защищается) только концепция, на основе которой можно создать множество конкретных изделий со своими габаритами, характеристиками и пр. Для изобретателя конструкторская квалификация необходима, но только для того, чтобы ещё на дальних подступах оценить принципиальную реализуемость своей идеи и не тратить время на то, что сделать «в железе» всё равно не получится.

Важно понимать, что инженер-конструктор совсем не обязательно является изобретателем – ни грубо, ни нежно. Инженер-конструктор решает конкретные технические задачи, и только если задача не решается известными способами, а ему удаётся придумать новое решение (на мировом уровне, изобретение обязано иметь мировую новизну), вот тогда и рождается изобретение. Если же такого сочетания факторов не случается, инженер-конструктор даже самой высокой квалификации может за всю свою карьеру не сделать ни одного изобретения, и никто его в этом не упрекнёт, поскольку результатом его труда (точнее, труда коллектива конструкторов) является рабочая документация, по которой можно изготавливать конкретное изделие.

Никакого проектировщика там не требуется, тем более что проектировщик – это вообще строительная специальность.

Между изобретением и конструкцией конкретной модели находится такая штука, которая «у них» называется «technology». У меня это слово вызвало настолько большое затруднение при переводе официальных текстов, что я посвятил ему отдельную статью. Дело в том, что, несмотря на очевидное сходство с русским словом «технология», английское «technology» обозначает не совокупность операций, требующихся для изготовления изделия, а некий конструктивный концепт вместе с неотделимым от него способом изготовления. В той статье я в качестве примера привёл гидроцилиндры с очень большим соотношением длины и диаметра, которые невозможно обработать на внутришлифовальном станке. Получается, что, предлагая такие цилиндры, инженер должен не просто их начертить и сказать технологу «теперь как хочешь, так и обеспечивай указанные в документации параметры», а вместе с конструкцией продумать (возможно, в союзе с другими специалистами) способ их изготовления, так, чтобы потом при разработке модельного ряда не возникало этих вопросов. Отсюда следует, что инженер, разрабатывающий «technology» должен иметь более высокую квалификацию, чем, привычный нам с советских времён, инженер-конструктор. Конечно, такие специалисты были и у нас, только не имели специального названия и оставались в тени. Считалось, что изобрести и спроектировать – это настоящее творчество, а обеспечить возможность изготовления с приемлемой себестоимостью и процентом брака – работа для подмастерьев. Из известных советских технологов я могу вспомнить, пожалуй, только Бориса Евгеньевича Патона – и всё. Хотя такая технология (в русском смысле) как сварка иногда является определяющей для «technology». Мне на дипломном проекте досталась разработка технологии изготовления почти метровой лопатки входного направляющего аппарата авиадвигателя с тремя продольными некруглыми отверстиями для обогрева. Поскольку лопатки изогнуты «пропеллером», то и оси этих крайних отверстий не были прямыми, поэтому приходилось сначала фрезеровать пазы на третях лопатки (как бы распиленной вдоль пазов), а потом эти трети сваривать. Не будь этой технологии сварки (весьма экзотической – электронным лучом в вакууме), невозможна была бы и такая конструкция лопатки, а значит и характеристики авиадвигателя.

Кстати, и разделение труда в процессе изготовления изделия тоже диктуется технологией, организацией техпроцесса, который разрабатывает инженер, а вовсе не «продуктом предпринимательской деятельности», как утверждает Щедровицкий. Есть в этом техпроцессе сварка, значит, будет и сварщик, нет – не будет сварщика.

Далее в интервью Пётр Щедровицкий говорит: «Многие считают, что кандидатные технологические решения для промышленной революции создают инженеры. Это не так. Не только постановку технического задания на инженерные разработки, но и выбор из числа кандидатных технических и технологических решений того образца, который может быть реализован в массовых практиках, осуществляет не инженер, а предприниматель».

Разумеется, это не имеет ничего общего с действительностью. Изобретение (а именно такая новизна нужна для технической революции), является плодом знаний и навыков, умноженных на вдохновение, а потому и сформулировать техническое задание на изобретение не способен никто. Смог бы – значит сам бы и изобрёл.

Предприниматель может только в общем виде сказать инженеру, чего бы ему хотелось, а уж будет ли изобретено техническое решение для хотелок предпринимателя или нет – тут всё во власти инженера. Точнее, не совсем в его власти, поскольку законы природы и общетехнический уровень, это те рамки, в которых инженер действует.

К тому же, если компания представляет собой не команду из трёх человек (в этом случае инженер и предприниматель вообще существует в одном лице), между инженером и предпринимателем всегда стоит администрация. В общем случае предпринимателя как физлица может вообще не быть: есть собрание акционеров, которое избирает совет директоров, который в свою очередь назначает исполнительного директора, тот – главного конструктора (или кого-то в этом роде), с которым и имеет дело инженер, решающий техническую задачу. На пути к реализации решения, как правило, бывает решение техсовета или единолично главного конструктора. Главный конструктор, под руководством которого мне повезло работать (дай бог ему здоровья) благословлял разработку такими словами: «в принципе мы решили, давай, делай, дальше карандаш покажет». То есть, только при детальной проработке бывает можно окончательно понять, насколько реализуемо и целесообразно предлагаемое инженером техническое решение.

В советское время в ходу была шутка учёных о том, что наука – это удовлетворение собственного любопытства за государственный счёт. Так ведь и любое творчество приносит творцу радость и удовлетворение само по себе, поэтому другая версия, сформулированная инженером, звучит так: «самая хорошая работа – это высокооплачиваемое хобби». Из всего этого следует важный вывод о том, что ни учёный, ни инженер, ни журналист не нуждаются в постановке задачи. И пока работодатель даёт ему удовлетворять творческие амбиции и платит достойную на его взгляд зарплату, то нет и поводов искать приключения. Если вместо зарплаты давать ему «акции в проекте за инженерный вклад», как предлагает Щедровицкий, это проблемы не решит, поскольку с одной стороны не добавит инженеру свободы (он как был участником руководимого кем-то проекта, так и остался), с другой, акции не могут принадлежать проекту, они принадлежат компании в целом, и как повлияет на её успехи конкретный проект, непонятно. Важно и то, что замена зарплаты на акции не решает вопроса о величине вклада отдельного человека в общее дело: всё равно это будет вопрос аттестации и экспертной оценки аттестующих. И главное, замена зарплаты акциями для инженера как раз и не позволит компании «обязательно с ним расплатиться» - акции могут рухнуть. К тому же наёмный работник и сам может на свою зарплату купить эти акции на рынке, если сочтёт целесообразным.

Другое дело, что не всегда инженер оказывается понятым, и тогда ему хочется рискнуть для того, чтобы проверить правильность своей идеи. И тут мы подходим к тому вопросу, который никогда не будут поднимать политтехнологи и прочие люди, не имеющие отношения к инженерной деятельности: а много ли в РФ компаний, созданных инженерами или хотя бы руководимых людьми с инженерным образованием и опытом работы? Как, к примеру, корпорация Intel, руководимая инженерами, про которую генеральный директор по исследованиям и разработкам в России Камиль Исаев мог сказать: «Intel остаётся инженерной компанией, где всё идёт от технологии». Что меня всегда поражало в руководителях Intel, так это, что на любой технический вопрос они тут же «заводились» и очень подробно отвечали. Особенно запомнилась мне реакция вице-президента Уилла Своупа (Will Swope), когда я на презентации платформы Intel Bensley спросил о какой-то технической детали, которую считал важной: «скорее всего только мы двое в этом зале понимаем, о чём идёт речь, но я отвечу».

Не хочется упоминать конкретные российские компании (корпорации, объединения и пр.) с фамилиями их руководителей, мы же и так их все знаем, да я уже об этом подробно писал. Но те хотя бы не выступали с лекциями, а если где и показывали свой уровень, так вынужденно, поскольку не могли отмолчаться. Здесь же мы видим новую ступень (или новое дно): когда «журнал об инновациях», претендующий на знание того, как превратить российский инновационный бизнес в лидера на глобальных рынках и при этом, судя по всему, не имеющий грамотного технического редактора, берёт интервью на инженерные темы у человека, ничего в инженерном деле не понимающего. Ну, а мне остаётся только констатировать сей печальный факт.